Читать онлайн книгу "С Лубянки на фронт"

С Лубянки на фронт
Анатолий Степанович Терещенко


Мир шпионажа
Эта книга посвящена памяти геройски погибшего в сентябре сорок первого года участника борьбы с немецко-фашистскими захватчиками – 30-летнего руководителя советской военной контрразведки, комиссара госбезопасности 3-го ранга Анатолия Николаевича Михеева, добровольно ушедшего с высокой должности на фронт. Став начальником Особого отдела Юго-Западного фронта, ему пришлось участвовать в незримых сражениях с агентурой абвера на Украине и огненных боях при отступлении Красной армии в первые месяцы войны. Показаны также картины ошибок, заблуждений и преступлений властей при подготовке к войне на фоне массового героизма солдат невидимого фронта и воинов РККА после 22 июня 1941 года. Книга рассчитана на широкий круг читателей с целью патриотического воспитания современной молодежи.





Анатолий Терещенко

С Лубянки на фронт



© Терещенко А., 2017

© ЗАО «Издательский дом «Аргументы недели», 2017


* * *




Предисловие


Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего.

    Тадеуш Котарбиньский

22 июня 1941 года – одна из самых страшных и горестных дат в жизни советского народа, связанная с невосполнимыми утратами в каждой семье и колоссальным экономическим ущербом для страны. Эта трагедия поставила вопросы: как такое могло случиться и кто за это несет ответственность? До сих пор вразумительных ответов не дали ни историки, ни политики, ни военные. Дал только народ – он победил – Советский народ-Победитель, состоящий из больших и малых по количеству наций и народностей огромной Большой Советской России!

Любая война, как говорил Наполеон, состоит из цепи непредусмотренных событий. На войне все просто, но самое простое в высшей степени трудно. В ней проигравший игрок не имеет второго приза. Всякие войны ломают человеческие судьбы: одних возносят на пьедесталы почета и уважения в памяти людской, других по различным причинам уносят в забвение, в том числе и незаслуженно.

Великая Отечественная война 1941–1945 годов поистине показала величие подвига советского народа через его единение с целью дать всеобщий отпор агрессору – фашистской Германии.

Сталинское в христианской упаковке обращение к народу – «братья и сестры» – показало всю опасность момента для страны и призывало к единению, несмотря на многочисленные грехи властей в политико-экономических экспериментах над Советской Россией.

Только так можно было согражданам услышать стон Отчизны и понять весь ужас последствий в случае отсутствия положительной реакции на призыв серьезно обеспокоенных вождя, власти и соотечественников.

Эта книга посвящена солдатам военной контрразведки и ее молодому руководителю – комиссару госбезопасности 3-го ранга Анатолию Николаевичу Михееву, к сожалению, коротко прожившему отведенную судьбой полосу жизни и так же мало прослужившему в РККА и Госбезопасности в суровое время «кровавых тридцатых» и «сороковых роковых».

Они служили нашей стране в дни войны и мира и были готовы всегда, равно как готовы и сегодня их потомки, отдать свои жизни ради безопасности нашей прекрасной страны под названием Россия…

Контрразведкой в Красной армии с декабря 1918 года занимались Особые отделы ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД РСФСР и СССР. Однако 8 февраля 1941 года, согласно Постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О передаче Особого отдела из Наркомвнудела СССР в ведение Наркомата обороны и Наркомата Военно-морского флота» в составе НКО и НКВМФ, создавались Третьи управления, а в НКВД – Третий отдел, занимающийся контрразведывательной работой.

Но начавшаяся война повлияла на возниновение новых структурных изменений в органах военной контрразведки. Так, согласно Постановлению Государственного комитета обороны от 17 июля 1941 года, Третье управление НКО вновь было переформировано в Управление Особых отделов НКВД СССР. Именно с такими брендами Лубянка вошла в военное лихолетье Великой Отечественной войны.

До начала перестройки героизм наших людей и подвиги их героев не подвергались сомнениям. И действительно, трудно было отрицать такую очевидность – рядом с нами жило еще немало участников Великой Отечественной войны, которые могли поправить любого, цедившего ложь и пасквили новому, особенно молодому поколению советских граждан, не знающему архитектоники военного времени.

Но в годы предательских годов – горбачевской «перестройки» и ельцинских «реформ» – возник целый ряд ядовитых мифов. Эти пасквили говорили: советские воины сражались не на уровне своих возможностей; победу добывали полководцы бездарно, устилая поля сражений трупами солдат; массового героизма как такового вообще не было; в бой гнали людей, как скот; военная техника была недогоняемо отсталая; командный состав слаб, а рядовой – не желал воевать и т. д.

В действительности все было наоборот, особенно после рокового сорок первого, когда страна и политики опомнились и поняли, что могут потерять.

В связи с этим хочется напомнить почему-то забытый сегодня факт, что только за первый день войны воздушный таран совершили семь пилотов: старшие лейтенанты И.И. Иванов и А.И. Мокляк, лейтенанты Л.Г. Бутелин, Е.М. Панфилов и П.С. Рябцев, старший политрук А.С. Данилов и младший лейтенант Д.В. Кокорев. При этом И.И. Иванов отметился подвигом ровно в 4 часа 10 минут.

Таран Виктор Васильевич Талалихин совершит намного позже – 27 октября 1941 года под Москвой. Свои тараны осуществляли воины и других военных специальностей, в том числе и военные контрразведчики, вместе с Красной армией, советскими партизанами и тружениками тыла.

Но автора заинтересовала короткая, как проблеск молнии, боевая судьба, которую тоже можно считать «тараном», начальника военной контрразведки Красной армии, тридцатилетнего комиссара госбезопасности 3-го ранга А.Н. Михеева, бывшего военного инженера, ставшего в одночасье руководителем армейских чекистов. Судьба его была пряма и извилиста, интересна и буднична, многообещающа и трагична.

Конечно, на изменение жизненного вектора повлиял долг – это то, чего в минуту борьбы мотивов, как говорится, не сделает никто, кроме вас. В планы молодого специалиста в 1939 году вмешались события и власть, сорвавшие его с пути, к которому Анатолий шел, готовя себя с детства. Он любил точные науки, обожал технику и машины. Его пытливый ум был всегда направлен, как он выражался, «…на шестеренки и движение, на изобретение и созидание».

В масштабах страны процесс технического созидания, ее индустриализацию и повсеместное развитие промышленности Михеев ставил на первое место в системе укрепления и усиления экономической и оборонной мощи государства. Уже тогда он ставил на первое место экономику, а не политику.

Результаты промышленного бума тридцатых годов ХХ века с вводом в жизнь крупных предприятий машиностроения и энергетики красноречиво доказывали эту истину. Поэтому желание посвятить свою жизнь инженерной технике преобладало над другими вариантами вхождения в «гражданскую взрослость».

Но цивильной профессии не получилось – тяга к машинам и вообще к военной технике направила его, как он отмечал, в «…военную взрослость». Хотелось достичь совершенства в инженерной профессии, было желание окунуть себя в знания, а для этого существовал только один путь – учеба, учеба и еще раз учеба.

После окончания окружной военно-инженерной школы в Ленинграде, учебы в Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева в Москве Анатолию Николаевичу Михееву представители Лубянки предлагают незнакомую ему оперативную работу. Он колеблется, ссылаясь на без пяти минут не завешенную академию, но потом с доводами оперативника соглашается, принимая не столько романтичность профессии чекиста, сколько понимая важность этой секретной службы, тем более накануне надвигающейся войны, лихорадочно готовящейся гитлеровской Германией.

Потом он, проявив настойчивость, все же закончит академию, успешно сдав выпускные экзамены.

Другой причиной предложения ему стать сотрудником госбезопасности было время очищения от скомпрометировавших себя работников НКВД в период правления наркома Н.И. Ежова. Лубянке и новому ее руководству срочно были нужны свежие силы из числа молодых, энергичных и высокообразованных кадров – выпускников институтов, военных академий и партийных работников среднего звена.

Из имеющейся литературы известно, что на кандидатуру А.Н. Михеева обратил внимание один из активных участников чистки подразделений НКВД СССР, в частности, и Управления НКВД по Ростовской области от «ежовщины», молодой, недавно назначенный заместитель наркома внутренних дел В.С. Абакумов. Именно он принимал решение по определению военного инженера в органы армейской контрразведки. Так случилось, что со временем Абакумов заменит Михеева в ранге руководителя особыми отделами и станет апостолом легендарного Смерша в самые тяжелые годы Великой Отечественной войны.

После принятия положительного решения о службе в органах госбезопасности Анатолия Николаевича направляют на курсы, а затем после их окончания – на достаточно высокие должности в системе военной контрразведки НКВД СССР. Это была узаконенная практика тех лет.

Карьера молодого военного развивалась стремительно, благодаря ценным его качествам: силе характера, твердости убеждений, незаурядным лидерским качествам, а также удивительным смелости и честности.

Так, получив звание капитана госбезопасности, А.Н. Михеев становится сначала начальником Особого отдела НКВД СССР Орловского, а через несколько месяцев Киевского особых военных округов.

В середине 1940 года Анатолий Николаевич был вызван в Москву на Лубянку для собеседования с большим начальством. Его принял ставший уже известным земляк вождя, человек, не лишенный организаторского таланта и солидного опыта в оперативной работе, Лаврентий Павлович Берия – с 1941 года он станет Генеральным комиссаром Государственной безопасности СССР.

– Товарищ Михеев, – начал нарком, внимательно вцепившись в глаза собеседнику поблескивающими окулярами пенсне, – мы вам предлагаем должность начальника 4-го отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР.

«Почему Берия сказал мы, а не я? – подумал Михеев. – Он ведь единолично и смело решает кадровые вопросы, тем более в своей ведомственной епархии. А может, так, для блезира, в свое удовольствие решил показаться демократом предо мной? Но зачем? Наверное, все же не так – в определении моей служебной карьеры принял, несомненно, участие и сам Сталин. Ведь это очень ответственная должность…»

– Постараюсь оправдать ваше высокое доверие, оказанное мне, товарищ нарком, – с волнением, но достаточно четко отрапортовал Михеев.

– Ну тогда после смены киевской должности сразу же по приезде в Москву без раскачки примите дела и вникайте в работу…

В удивительно короткой служебной встрече совершился акт высокого назначения практически неопытного, с годичным стажем оперативной деятельности, но честного и порядочного человека на ответственную государственную должность.

С 23 августа 1940 года А.Н. Михеев становится руководителем Центрального аппарата военной контрразведки – 4-го отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР в звании дивизионного комиссара. А уже через семь месяцев в ходе новой реформаторской чехарды переподчинения органов военной контрразведки, в феврале 1941 года он стал начальником 3-го Управления Наркомата обороны СССР (НКО).

Исполнял Михеев эту должность до 19 июля 1941 года, после того как запросился возглавить коллектив армейских чекистов Юго-Западного фронта. Получив очередное звание комиссара госбезопасности 3-го ранга, он принял должность начальника Особого отдела НКВД СССР одного из самых ответственных и горячих фронтов. Именно на этом посту он геройски погибнет 21 сентября 1941 года, выводя из окружения группу из числа командования управления штаба фронта и пятой армии, на окраине села Жданы Лубненского района Полтавской области.

Его короткая фронтовая жизнь, вложившаяся всего в отрезок двух месяцев и одного дня, была наполнена не только мыслями и конкретными действиями в борьбе с тайным противником, но и столкновениями с гитлеровцами и на поле брани с оружием в руках.

Время не повернуть вспять. Погибших в войне не дано вернуть к жизни. Но их примеры верного служения Отчизне в борьбе с вторгшимся на нашу землю врагом во все времена воспитывали молодежь, души которой навсегда принадлежат России.

И, как бы мы ни возмущались фактами чиновничьей несправедливости и коррупции, жадностью олигархов и другими внутренними проблемами, на защиту свободы и независимости Отчизны молодые россияне вместе с другими возрастными категориями готовы встать всегда.

Такие люди, как А.Н. Михеев, были настоящими патриотами. Они умирали за Родину, не думая об орденах и других наградах. Да, жизнь Анатолия Николаевича была короткой, чистой и без каких-либо негативных примесей, темных пятен в биографии – он погиб в тридцать лет, оставив светлую память, которую пытались опорочить в известный период хрущевского «насморка».

А ведь еще Николай Васильевич Гоголь писал:



«Чтобы победить народ, надо отнять у него своих героев».


Супруга Михеева Александра Александровна, находясь некоторое время в эвакуации в Свердловске вместе с сыном, получила всего четыре коротенькие весточки с фронта, ответив на них таким же количеством теплых писем.

В документальном фильме «Вернусь после Победы», посвященном армейскому контрразведчику, сказано о нем совсем немного, так как личное дело А.Н. Михеева до сих пор засекречено. В документальной повести Юрия Семенова «Комиссар госбезопасности» почти треть книги посвящено операции, руководимой Михеевым, под названием «Выдвиженцы».

Автор этой книги решил остановиться на других жизненно-служебных эпизодах героя. Желание россиян, особенно коллег, знать больше об этой незаурядной и трагичной личности велико, именно оно и подвигло его к написанию книги. Первой ласточкой увековечения памяти Анатолия Николаевича было установление в Архангельске на здании областного Управления ФСБ мемориальной доски в его честь.

Итак, в книге речь пойдет о начальнике советской военной контрразведки Анатолии Николаевиче Михееве, неожиданно подавшем рапорт своему непосредственному руководству об отправке его на фронт. Это был героический поступок – из руководящего кресла на Лубянке отправиться на пылающий в огне сражений фронт…




Малая Родина


Где тяжелее – я не стану спорить,
Но мест таких еще не видел ты.
Здесь край земли, за ним – большое море.
А за морем – нетающие льды.

    Владимир Матвеев

К малой родине все люди всегда испытывают положительные, теплые чувства. Для любого человека феномен малой родины имеет даже сакральное значение – как ценностная, значимая территория, город или деревня, с людьми, с которыми мы вступаем «во взаимно приятное общение». Любовь к ней порождает ростки живого, не квасного патриотизма, переливающего к такому же чувству в сторону большой Родины – Отечества. Малая родина неразрывно связана с большой.

«Люди, с которыми мы вступаем во взаимно приятное общение, – писал когда-то Иоганн Гете, – и есть то, что я называю родиной». Он отрицал аристофанский постулат – где хорошо, там и родина, который нередко исповедуют отечественные толстосумы в результате низкопоклонства и раболепия перед иностранщиной. Не секрет, что многие чиновники и акулы бизнеса холуйствуют перед Западом, потому что имеют за рубежом свои счета в банках и обладают недвижимостью, приобретенной за деньги сомнительного характера.

Анатолий Николаевич Михеев родился 3 июня 1911 года в старинном городе Кемь Архангельской губернии в рабочей семье. Город был построен древними предками на берегу реки Кемь, около места ее впадения в Белое море. От имени этой северной реки он и получил свое название. Сегодня город – административный центр Кемского района, относится к Республике Карелия РФ.

Устное слово и письменная память Севера свидетельствуют о том, что еще в XII–XV веках русские люди своим умом-разумом строили суда «…сообразно натуре моря Ледовитого».

Анатолий Михеев внимательно приглядывался, как поморы строили оригинальные суда и суденышки для плавания по студеным морям, и знал местные конструкторские особенности при их постройке, о чем позже рассказывал своим коллегам, не бывавшим на севере России.

Надо отметить, что условия плавания в Северном море и Северном Ледовитом океане крайне тяжелы для деревянных кораблей. Любое столкновение не только с айсбергом, а даже с крупной льдиной грозит гибелью морякам и судну. Зажатый между льдинами любой корпус корабля, даже металлический, легко может быть раздавлен. Так вот поморы научились строить особые прочные суда с дополнительными крепежными поясами по бортам. Такие суда они называли – кочи, шняки, карбасы.

Внешне корпуса их напоминали скорлупу грецкого ореха, и при сжатии льдов они легко выталкивались вверх. Обшивка таких судов и других северных кораблей делалась внакрой и скреплялась не гвоздями, а можжевеловыми вицами – своеобразными эластичными крепями, выпаренными в горячей воде. Они не расшатывались от времени, не ржавели, а разбухая, не давали течи.

На этих судах из Белого моря поморы ходили на Новую Землю, на Грумант – в шахтерский поселок на норвежском архипелаге Шпицберген, в Скандинавию. В середине этого периода по берегам и островам Северного Ледовитого океана стояли русские опознавательные знаки – огромные восьмиконечные православные кресты.

Поперечины такого креста астрономически верно указывали направление стран света – как потом Анатолий Михеев узнает от бабушки, которая как-то с юмором однажды заметила, что если вас посылают на все четыре стороны, идите на юг, там теплее.

Как уже отмечалось выше, поморы издревле строили прекрасные корабли. Неслучайно со временем архангельские корабелы, памятуя былую славу, обижались на Петра Великого за его увлечение голландцами и немцами.

Из истории известно, что в XV веке Кемь являлась волостью посадницы Великого Новгорода Марфы Борецкой и в 1450 году была ею подарена Соловецкому монастырю. В 1785 году Кемь стала уездным городом Олонецкого наместничества, а уже в ХХ столетии превратилась в уездный город Архангельской губернии.

Основной достопримечательностью города является объект деревянного зодчества – православный Успенский собор, выстроенный в 1711–1717 годах в честь победы над шведами в Северной войне.

С началом Первой мировой войны трехлетний Анатолий переехал с родителями в Архангельск, где вскоре поступил и стал учиться в уездной школе. Отец работал сторожем в ремонтной бригаде на железной дороге. Слыл среди соседей довольно-таки «рукастым» мужиком – умельцем на все руки. Еще учась в школе, Анатолий потерял скоропостижно скончавшегося отца. Скоро в семье появился помощник-мужчина, отчим. Величали его Кузьма Петрович. Он был слесарем железнодорожных мастерских. Поначалу мужик никак не понимал своего положения в семье в качестве помощника. Не вписывался в крутые виражи семейной повседневности, пока бабушка Алена не заметила его обожание к завалинке. Любил он посидеть и поглазеть на прохожих с цигаркой во рту…

И однажды бабуля бухнула Кузьме Петровичу:

– Пошто маешься, мил человек, за домом-те? Срамотиша от люде-те катится. Михеевы сроду не терли штаны без дела – попусту. Вижу, Кузьма, – тебе пилось бы да елось, да работа на ум не идет. Сгинь лучшей с глаз и наших, и соседских долой-то и полезай греть бока на печку.

Больше ягодицы Кузьмы не просили без дела моститься на завалинке, хотя он и считал правильной пословицу – «как ни мечи, а лучше на печи».


* * *

Но вернемся к юности Михеева.

Мастерам, слесарям и чернорабочим бригады чем только не приходилось заниматься: ремонтировали железнодорожные пути, виадуки, различные механизмы; укрепляли мостовые балки и прочие составляющие северной «чугунки». Будучи учеником, Анатолий часто навещал место работы кормильца. Именно эти визиты к «ремонтникам» зародили в нем интерес к «железкам», напильнику и молотку, которые поддавались задумкам и мыслям профессионалов, работающих с ними.

Полностью не закончив учебу в школе, Анатолий решил попробовать себя и в работе. Устроился чернорабочим на лесозавод № 1 топливного отделения Управления Северной железной дороги на станции Пермилово. Нужна была сила в мышцах, ведь приходилось не только ворочать и перекатывать тяжелые бревна, пригодные под шпалы, но и участвовать в нудно-монотонном складировании пиломатериалов. И везде он, проворный и сильный, успевал справляться. Работал и учился на рабфаке. Природа физической силой наградила его сполна.

В шестнадцать лет Анатолий получил комсомольский билет, а в двадцать один стал членом ВКП(б).

Он любил свой край поморский. Позже Анатолий не раз новым друзьям по службе пояснял, что у поморов море – это поле, и радость, и горе – помору все от моря.

Михеев гордился тем, что вышел родом из самобытных жителей у моря – старожильческого русского и карельского населений на Белом море, кстати, исторически избежавших крепостного права и мужественных первопроходцев Русской Арктики. Он любил своих трудолюбивых с окающим и екающим поморскими диалектами русского языка земляков, как и любил свою малую родину, часто о ней вспоминал, работая в других местах необъятной большой Советской России.

Поморский Архангельск, расположенный на обоих берегах Северной Двины и островах дельты в трех десятках километрах от места впадения реки в Белое море, как лесопромышленный и лесоэкспортный центр страны, своей самобытностью наложил отпечаток на натуру Анатолия Михеева. У этого парня с прядью русых, чуть с ржаной желтинкой волнистых волос и синими глазами, как редкое солнечное небо в северных краях, был спокойный, покладистый характер. А еще он долго избавлялся от северного певучего «ёканья» – местного наречия, – мягкого окончания слов на букву «ё».

Кстати, на популяризацию данной буквы оказал влияние Иосиф Сталин. Согласно то ли легенде, то ли были, 6 декабря 1942 года Верховному на подпись принесли очередной приказ о поощрениях, в котором фамилии нескольких командиров среднего звена и генералов были напечатаны с буквой «е», а не «ё». Сталин пришел в ярость. И на следующий день во всех статьях газет, в частности в «Правде» и «Красной Звезде», неожиданно появилось обилие слов с буквой «ё».

В годы Гражданской войны в Советской России город стал опорой формирования Северной белой армии под командованием генерал-лейтенанта Миллера, похищенного разведчиками Иностранного отдела (ИНО) НКВД СССР в ходе хорошо продуманной операции в Париже 22 сентября 1937 года. Он был судим и расстрелян 11 мая 1939 года за «пролитую пролетарскую кровь».

Хотя в одинаковой степени прерывала ток в жилах этой самой крови и другая сторона. Страдания приходились на всех россиян, ввергнутых в страшную общегражданскую мясорубку «белого» и «красного» терроров. В гражданских сшибках победителей не существует по понятию. Такие войны рождают лишь побежденных граждан, нищету в стране и экономическую разруху.

Рассказывая о событиях весны 1919 года, командующий американским экспедиционным корпусом генерал Уильям Грейвс пришел к выводу, что «на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится 100 убитых антибольшевиками». Вину за кровавые преступления Грейвс возлагал на атамана Григория Семенова. Но так было по всей России, народ которой, увы, не поддержал белое движение из-за его жестокостей и контактов с иностранцами – Антантой.

Взят Архангельск, а вернее, был очищен от белых отрядов и непрошеных войск Антанты частями Красной армии только в 1920 году. Все эти полотна глубоко сохранила цепкая память подростка. Действительно, в ней удивительно отчетливо осели светлые события детства. В них запечатлелись картины рыбной ловли, когда Анатолий приносил домой на лозовых куканах пойманных на удочку красноперых язей и голавликов; сплава плотов по Северной Двине с причудливым поведением оторванных от связок хлыстов – бревен-толкунцов; посещения с бабушкой Аленой лесов для сбора грибов и ягод – морошки, голубики и черники. Мудрый лес он любил, оказывая святое уважением и почитание за его свежесть и дары. Не раз Анатолий Николаевич, восторгаясь мудростью леса, говорил потом: «Лес любит тишину! А она бережет спокойствие души!»

Как он гордился похвалой этой умудренной опытом старушки за то, что подростком усовершенствовал процесс сбора лесных ягод. Для этого внук взял деревянную ложку и сделал ножовкой несколько широких прорезей-пропилов вдоль глубокого черпала. Получилось что-то наподобие миниатюрных грабелек. Только подцепи стебельки снизу, разом чесани и ссыпай пригоршню ягодок в ведерко или туесок.

Свое новшество он передал и соседям – тоже наделал этих грабелек, за что они были благодарны своему доморощенному Левше.

Хорошо помнил, как бабушка Алена корявыми, узловатыми пальцами рук из-за множественного артроза фаланговых суставов изготавливала эти самые берестяные туески и плела из лозовых прутиков корзины. Мать Анатолия – ее дочь, существенно помогала в этой работе. Они учили ремеслу внука и сына – бересты и лозняка в ту пору было много в округе, поэтому материал охапками заготавливал и приносил сам Анатолий на радость мастерицам. Помнил он и местный фольклор – частушки типа: «…Я одену юбку рябую, а кто миленочка обидит – рожу покарябаю…»

Пропустив через себя огромное количество поучительных историй, рассказанных бабушкой, Анатолий черпал неиссякаемую мудрость народную. Он на всю жизнь запомнил глубокую смыслом притчу, поведанную бабушкой Аленой, под названием «Ангельская работа»:

«В раю было два ангела. Один всегда отдыхал на облаке, а другой летал от земли к Богу. Отдыхающий ангел решил спросить другого: «Что же ты летаешь туда-сюда?» Спросив, тут же получил ответ:

– Я ношу Богу послания, которые начинаются: «Помоги, Господи…» А почему ты всегда отдыхаешь?

– Я должен носить Господу послания, которые начинаются: «Спасибо, Господи…»

В общении с людьми у него никогда не было сложностей. Главным достоинством в натуре Анатолия Михеева, проявившимся с детства, было умение слушать собеседника. Для него все они были живыми людьми со своими индивидуальными характерами и чертами. С этими людьми вольно или невольно приходилось какое-то время идти по жизненной тропе в одном направлении. Правда, потом, уже работая в ЧК, пришлось разговаривать и с теми, кто сбился с пути «одного направления»: с «двуликими Янусами», вражескими разведчиками, их агентами, диверсантами и террористами. И все равно он считал, что у человека нет возможности всем делать добро, но у него есть возможность никому не причинять зла.

Природа одарила его хорошим здоровьем, гибким умом, прекрасной памятью и достойной для юноши физической силой. Думая о своем будущем, он прямо заявлял матери и отчиму, что свою судьбу непременно свяжет с армией, с изучением военной техники. Задумал и осуществил – таков был Михеев.

На лесозаводе он быстро завоевал авторитет. Вскоре Анатолия избрали секретарем комсомольской первичной организации, а через два года он навсегда расстается с домом и добровольно отдает себя служению Красной армии, которая тогда еще называлась Рабоче-крестьянской Красной армией (РККА).


* * *

В Архангельске он встретил и свою любовь – милую Александру, которой очень нравились, как и ее возлюбленному, полевые цветы. Девушка обожала, когда ей преподносили именно эти неприхотливые дары скудной северной природы. А ведь действительно, есть в этих пахучих цветах, из которых девушки плели красивые венки, какая-то историческая романтика. Ведь нередко собранный маленький букетик из полевых цветов вызывает больше чувств, чем охапка непахнущих роз, выращенных по новым агротехнологиям, как и турецкие помидоры без запаха, вкуса и твердые, как яблоки, – их еще называют «пласмассовыми».

Молодые заботились друг о друге, словно понимали, что долго прожить им вместе не даст судьба. Когда друзья с белой завистью говорили о крепкой семье Михеевых, то он всячески подчеркивал, что здесь нет никакого феномена, они просто понимают и уважают друг друга.

А своему заместителю по КОВО, а затем ЮЗФ Николаю Алексеевичу Якунчикову он сказал прямо-таки философски:

– Знаешь, Николай, забота и нежность таятся в нас, как тепло в недрах земли. Мы радуемся каждому подаренному судьбой и прожитому дню как звену в цепочке жизни. Смею утверждать, даже каждый миг жизни бесконечен, если в нее однажды вглядеться.

– Это всего-навсего, Анатолий, твое добросовестное заблуждение, – парировал Николай.

– А ты присмотрись получше к жизни, и поймешь, что она такова, – ответил Анатолий, рассуждая своим пытливом умом: – Я хочу развеять три распространенных жизненных курьеза: что семейная жизнь скучна, что прилипчивы плохие привычки и что существует неизбежность делать из мухи слона. Муха – есть муха, а слон – слон…

Совместная жизнь советской семьи, тем более семьи военного, в СССР считалась крепкой и поощрялась всякими социально-политическими способами.

Вскоре Сашенька, как он ласково называл жену, подарила Анатолию сына Александра, которого он не столько любил, сколько уважал, прививая ему положительные качества, которые жили и в его характере. Не раз в моменты прерванного рваного сна он вскакивал и устремлялся к кроватке маленького сынули, подающего сигнал резким дискантом из-за какого-то недовольства.

Анатолию нравилась дисциплинированность в людях. По его оценке, она в чистом виде существовала только в армии, которая составляет одно целое с нацией, с многонациональным народом Страны Советов. Он ценил силу, точность и верность слова, считая, что даже самые острые клыки животного никогда не поранят того, кого любят, а вот люди могут покалечить, убить и убивают нередко одной фразой.

Михеев вспоминал, как наслаждался музыкой духового оркестра, когда по городу шли красноармейцы местного гарнизона, распевая армейскую песню, в одном из куплетов которой были такие слова:

Сила могучая,
Гордая, властная,
Кто перед нею
В бою устоит?
Сила народная,
Армия Красная,
Разве врагов она
Не сокрушит?

Именно чувство патриотизма толкнуло его в армейские ряды.

С этими мыслями он едет в Северную столицу и подает документы в Ленинградскую окружную военно-инженерную школу им. Коминтерна. С первого захода успешно сдает экзамены и зачисляется в ее ряды слушателем. Учился легко, с интересом постигая азы военно-инженерной специальности. После окончания школы в 1932 году Анатолий получает первичное воинское звание лейтенанта-инженера и направляется по разнарядке в Украинский военный округ в отдельный саперный батальон 7-го стрелкового корпуса.

Командовал взводом, численностью в три десятка бойцов, затем ротой… На всех этапах этой службы Михеев зарекомендовал себя положительно.

После Украины его направляют на должность курсового командира саперно-механизированного дивизиона в Саратовский гарнизон, в частности, в 4-ю пограничную школу ОГПУ – НКВД, а спустя некоторое время назначают командиром-руководителем, как сказано в аттестации, «…оборонительных и необоронительных построек». Анатолий Николаевич принимал непосредственное участие в строительстве этих сооружений.

Знания, полученные в Ленинграде, пригодились молодому командиру на практике в предвоенные годы – в Киеве на должности начальника Особого отдела НКВД КОВО.

Поэтому карьера военного специалиста развивалась стремительно. Непосредственное начальство заметило его старания в службе и умение ладить с личным составом через требовательное, но справедливое отношение к нему.

Однажды его вызвал заместитель командира – начальник кадрового аппарата – и поинтересовался:

– Анатолий Николаевич, как вы смотрите на возможность подучиться?

– Где? – последовал закономерный вопрос.

– В военном вузе, – ответил кадровик – Хотя я и врос в коллектив части, служба мне нравится, но к дальнейшему повышению уровня знаний отношусь положительно. Как говорится, век живи – век учись!

– Грамотно вы рассуждаете. Ваш ответ мне понравился, – вполне искренне улыбнулся кадровик.

– А все же, где я конкретно буду учиться? – спросил Анатолий, хотя прекрасно понимал, что есть одна академия по его профилю.

– Естественно, в Военной академии имени Куйбышева. Но сначала надо туда поступить и успешно сдать вступительные экзамены. Не подзабыли школьные азы?

– Нет.

– Ну тогда будем вас оформлять…

После успешной сдачи экзаменов осенью 1935 года Анатолий Михеев становится слушателем военного вуза в Москве. Учеба и здесь давалась ему легко. Могучая техника, инженерное оборудование, понтоны, гусеничные вездеходы, краны, мосты, дороги, путеукладчики и многое другое он успешно усваивал теоретически. Готовился к практике. Без проблем сдавал испытания, переходя с одного курса на другой. Четвертый курс был последним. Скоро замаячили выпускные экзамены. И тут вдруг возникла неожиданность…

Это был 1939 год – год больших событий в строительстве государственных институтов и канун начала Второй мировой войны. Его внезапно вызвали в отдел кадров академии.

«Что за чудеса? – спрашивал сам себя Анатолий Николаевич. – Приятно, когда тобой интересуется начальство, но я готовлюсь к выпускным экзаменам. Зачем же я им понадобился именно сейчас?»

В кабинете, куда направили Михеева, сидел незнакомый ему человек в гражданском. Он был опрятно одет. Серый костюм четко подчеркивал его плотную спортивную фигуру. На белоснежной рубахе симпатично смотрелся красно-синий галстук. Анатолий любил сочетание этих двух цветов, считал их гармоничными.

Незнакомец представился сотрудником органов госбезопасности. Обрисовав обстановку в стране и за ее пределами, чекист неожиданно предложил попробовать будущего военного инженера на службе в контрразведывательных подразделениях органов НКВД.

– Но у меня никакой практики нет. Этот профиль военной службы мне совершенно не знаком. Он больше гуманитарный, чем инженерный, – честно ответил слушатель-выпускник.

– Это не проблема – подучитесь. Вы молодой, а учение, как известно, в молодости – это резьба по камню, а вот в старости – черчение на песке. Но вам еще далеко до черчения на песке.

Надо отметить, что 1939 год характеризовался большими сложностями в системе упорядочивания работы органов госбезопасности. После «ежовского кровопускания» 1937–1938 годов, жестоких репрессий со стороны главы НКВД СССР генерального комиссара госбезопасности Н.И. Ежова наступил период обновления кадров. Именно в этом году «… зоркоглазый и умный нарком» Ежов, как его называл в своем стихотворении казахский поэт Джамбул Джабаев, был арестован, а спустя год расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота.

Михеева поражало, что Ежов, отвергая все обвинения, выдвинутые на суде и следствии, признал единственной своей ошибкой то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа». В частности, на суде он заявил:

«Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их чистил… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал, как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…»

На смену ему в руководстве НКВД пришел его заместитель, начальник Главного управления госбезопасности ведомства Лаврентий Павлович Берия, решивший перетряхнуть руководящий состав наркомата.

Лозунг – «Кадры решают все!» – стал активно действовать в целях набора новых людей для работы в органах.

С приходом Берии на пост главы НКВД масштабы репрессий резко сократились. Большой террор завершился, но рецидивы его продолжались даже в хрущевскую «оттепель», перефразированную народом в «насморк», вплоть до 1964 года…

А что касается жизни Архангельска времен войны, то она быстро менялась, о чем, естественно, не мог уже знать Анатолий Николаевич, павший смертью героя в сентябре сорок первого…

В военные годы город Архангельск совместно с Мурманском и Молотовском являлся одним из главных портов, принимавших грузы стран-союзниц по ленд-лизу.

В декабре 1941 года в Архангельск прибыли помощники ВМС США, чтобы организовать на местах приема грузов постоянные американские миссии. Возглавил их работу помощник военного атташе Филипп Уорчелл.

23 декабря 1941 года линейный ледокол «Иосиф Сталин» с неимоверными трудностями провел в Архангельск и Молотовск транспорты конвоя «PQ-6». Потом был более или менее налажен прием конвоев, доставлявших танки, самолеты, взрывчатку, бензин и продовольствие из Великобритании.

Архангельск стал воротами для иностранной помощи Советскому Союзу, который стал вселенской ареной Второй мировой войны, вскоре превратившейся для советских граждан в Великую Отечественную войну.

Как уже отмечалось, к великому сожалению, этого узнать не дано было Анатолию Николаевичу Михееву…




Киевский особый…


Кто делает то, что может, делает то, что должен.

    Мадлен де Скюдери

По завершении курсов подготовки руководящего состава органов ГБ в феврале 1939 года 28-летний капитан госбезопасности Анатолий Николаевич Михеев назначается начальником Особого отдела НКВД СССР по Орловскому военному округу. К великому сожалению, всего того, что касается деятельности А.Н. Михеева на высокой должности в Орле, в литературе автору обнаружить не удалось. Об этом оперативно-стратегическом территориальном объединении соединений РККА Вооруженных сил РСФСР, а потом СССР известно только, что округ трижды появлялся, существовал и прекращал свою деятельность в такие периоды: 1918–1922, 1938–1941 и 1943–1945 годы.

Второе формирование Орловского военного округа, в который попал Михеев, пришлось на предвоенное время. Он был создан 28 июля 1938 года, согласно приказу наркома обороны СССР № 0154 на базе управления 10-го стрелкового корпуса и войсковых частей, учреждений и заведений, выведенных из состава Белорусского и Московского военных округов. А уже в июне 1941 года из управления этого военного округа была образована 20-я армия, положительно зарекомендовавшая себя в битве под Москвой.

После первого служебного назначения в Орел А.Н. Михеев, через полгода получивший очередное воинское звание – майор ГБ, знал, что командует военным округом один из выдающихся полководцев Гражданской войны – фронтовой друг К.Е. Ворошилова и А.И. Микояна комкор Михаил Григорьевич Ефремов.

А еще он мог знать от своего непосредственного начальства из Лубянки, что Ефремов накануне назначения в Орел вызывался в Москву и помещался под домашний арест сотрудниками НКВД по подозрению в связях с «врагами народа» Тухачевским и Дыбенко. Его допрашивали, даже устроили очную ставку с Дыбенко, который из-за трусости и в угоду костоломам-следователям его подло оклеветал.

Чувство собственного достоинства, порядочность, элементарная человечность, желание объективности при разбирательстве заставили Ефремова обратиться с письмами к Ворошилову и Микояну о подтверждении верного служения Родине и своей невиновности в принадлежности к агентуре иностранной разведки.

Его дело рассматривал сам Сталин, принявший решение о снятии всяких подозрений с Ефремова. Вождь знал его по Гражданской войне как человека мужественного и преданного советской власти.

Конечно, Михеев, возможно, не ведал о содержании письма Ефремова от 17 апреля 1938 года Ворошилову, в котором он писал:



«Климент Ефремович!

Последнее мое слово к Вам. Пусть оно будет и к товарищу Сталину. Я перед партией Ленина-Сталина, перед страной, советским правительством совершенно чист. Отдавал жизнь за твердыни Советской власти и в годы Гражданской войны, и в национально-освободительной войне китайского народа против империалистов.

Если верите мне, то спасите от клеветы врагов народа. Их клевета, возведенная на меня, ни одним фактом не подтвердится…»


А еще Михеев, погибший в сентябре сорок первого, естественно, не мог знать о трагически-героической судьбе своего недавнего командующего Орловским военным округом. Ему такой жуткий сценарий написали война и, к великому сожалению, Г.К. Жуков. В октябре 1941 года генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был назначен командующим 33-й армией. Он успешно воюет – восстанавливает положение наших войск на реке Нара, освобождает Наро-Фоминск, Боровск и Верию. Но к этому времени 33-я армия уже была солидно потрепана в тяжелейших боях с лихо наступающим на этом участке фронта противником и остро нуждалась в пополнении личным составом, боевой техникой, боеприпасами и продовольствием.

Поэтому полной неожиданностью для Михаила Григорьевича явился приказ, полученный 17 января 1942 года от командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, – стремительно контратаковать и наступать на Вязьму. Но операция успеха не имела, и войска трех армий вынуждены были в начале февраля перейти к обороне.

И в это самое время на героя сражений Гражданской войны, мужественного и думающего командарма, по-отцовски относящегося к каждому солдату, Жуков пишет аттестацию, в которой отмечалось:

«Оперативный кругозор крайне ограничен. Во всех проведенных армией операциях неизменно нуждался в постоянном жестком руководстве со стороны командования фронта, включительно тактического применения отдельных дивизий и расположения командного пункта армии. Приказы выполняются не в срок и не точно. Приходится все время подстегивать, за что имеет выговор в приказе…»

По мнению других источников, в том числе и офицеров Генерального штаба РККА, до предела обескровленная армия Ефремова «…бросалась в глубокий тыл противника на произвол судьбы». Жуков приказал прорываться, направляя одно указание за другим. Но они не подкреплялись никакими дополнительными силами и средствами. Изнурительные бои, нехватка продовольствия и боеприпасов измотали армию. Ставка Верховного Главнокомандования и сам Сталин поняли весь трагизм 33-й армии. По указанию Верховного Главнокомандующего для эвакуации генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова был послан самолет.

Однако командарм отказался покидать своих измученных воинов и отправил на самолете боевые знамена армии и соединений и по максимуму тяжелораненых солдат.

19 апреля 1942 года в бою Ефремов был тяжело ранен. Не желая попасть в плен, он вызвал свою жену, служившую у него медсестрой, и застрелил ее и себя. Воины тридцать третьей сражались стойко и до конца.

Из воспоминаний ветерана 33-й армии генерал-лейтенанта Ю. Рябова: «…тело командарма его солдаты несли к месту захоронения на жердях в плащ-накидке, но немецкий генерал потребовал, чтобы его переложили на армейские носилки. При похоронах немец приказал построить пленных армии Ефремова перед солдатами вермахта и заявил: «Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов и его солдаты за Россию».

По воспоминаниям немецкого полковника Артура Шмидта, место погребения командарму рыли советские воины и местные жители на площади в селе Слободка. По приказу старшего офицера вермахта на могилу установили табличку с эпитафией на русском и немецком языках…

Указом Президента РФ от 31 декабря 1996 года «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

В Москве в районе Хамовников рядом со станцией метро «Фрунзенская» в честь мужественного генерала назвали одну из красивейших улиц, идущую параллельно Комсомольскому проспекту.

Вот такой командующий был у А.Н. Михеева в Орловском военном округе…


* * *

Всего несколько месяцев пробыл Анатолий Николаевич в должности начальника Особого отдела НКВД СССР в Орле. И вот новое назначение на аналогичный пост – в августе 1939 года майор госбезопасности А.Н. Михеев становится руководителем армейской контрразведки Киевского особого военного округа. Округ являлся перворазрядным, недаром назывался «особым». Это назначение Михеев считал для себя не равнозначным, а почетным повышением.

Надо отметить, что командующими КОВО в период нахождения в Киеве Михеева были маршал Тимошенко Семен Константинович с 8 февраля 1938 по 7 июня 1940 года и генерал армии Жуков Георгий Константинович с 7 июня 1940 года по 14 января 1941 года.

Должность начальника Особого отдела НКВД СССР КОВО Анатолий Николаевич Михеев исполнял с августа 1939 года по август 1940 год – всего год.

Несмотря на годичную его службу в Киеве, она была спрессована многими предвоенными событиями в огромный ком размышлений для планирования действий и проведения многих операций по борьбе с агентурой противника и националистическими проявлениями оуновского окраса в армейской среде и ближайшем окружении военных объектов.

Это были тревожные годы начала Второй мировой войны и подготовки нацистской Германии к походу на Восток – нападению на СССР. Кроме того, головную боль для воинов КОВО составляли пособники агрессивного нацистского Берлина – украинские националисты из ОУН, возжелавшие после присоединения к СССР территорий западных областей Украины создать независимое государство в пределах УССР. Так рождалась и ширилась пятая колонна агрессивных коллаборационистов из числа приверженцев нового вождя ОУН Степана Бандеры, послушного и жестокого проводника идей «нового порядка». Получалось, по их логике, Галиция проглатывала всю Украину. Оуноацы бандеровского окраса добились своего только после майдана в 2014 году. Но украинский народ все равно проснется – политики приходят и уходят, а народы, тем более соседи, остаются, чтобы жить в спокойствии.

Для Михеева вопросы конкретной борьбы с украинскими буржуазными националистами были в новинку, но он понимал – от их решения во многом зависела степень боеготовности и безопасности частей и подразделений округа. На молодого начальника наваливались горы материалов о происках немецкой разведки с использованием отщепенцев, радикальных националистов, особенно выходцев с западных областей Украины.

Ознакомившись с обобщенными материалами литерных дел на эту злободневную тему, он понял, что борьба предстоит трудная и затяжная. Подпитка, подкорм деньгами гитлеровской Германии заставляла оуновцев лезть из кожи вон, чтобы угодить своим тевтонским хозяевам.

Спецслужбы Третьего рейха и, в частности, военная разведка – абвер – понимали, что лучших кандидатов для агентурной сети в борьбе против советской власти и РККА им не найти: наличие родственных связей, знание территории и языка противника, сравнительно легкие возможности внедрения своих глаз и ушей в гарнизоны посредством устройства сверхсрочнослужащими, вербовка командиров из числа украинцев, зараженных националистической идеологией, и т. д.

Знакомясь с обширными материалами наработок его предшественников, А.Н. Михеев быстро пришел к заключению, что идеология украинских националистов имеет общие черты с национализмом других народов. А проявляется она в следующем:

– нация представляется как внеисторическая общность;

– абсолютизируются национальные различия;

– идеализируется менталитет своей нации;

– успехи нации объясняются особой ее даровитостью, а неудачи – недостаточной обособленностью от других наций;

– культивируется в сознании народа превосходство над другими нациями, пренебрежение к их правам, высокомерие и даже враждебность к ним, которая легко перерастает в расизм и фашизм.

Нашел он в одной из справок литерного дела и высказывания бывшего руководителя военной разведки генштаба Австро-Венгерской империи полковника Макса Ронге по поводу использования западных украинцев в разведывательных операциях против России. Практика подтвердила этот тезис дремучего австрийского русофоба…

Михееву при рабочих встречах с командующими КОВО С.К. Тимошенко, а потом и с Г.К. Жуковым приходилось обсуждать конкретные мероприятия по борьбе против агентуры абвера из числа оуновцев.

Однажды, это было в декабре 1939 года, Анатолий Николаевич после звонка командующему был принят С.К. Тимошенко. Михеев показал ему справку о разоблаченном агенте абвера – сверхсрочнослужащем в звании старшины в одной из частей в 96-й стрелковой дивизии 6-й армии.

Семен Константинович умел слушать, но бывал и резок, если ему в чем-то не по делу перечили или натыкался на элементы безалаберности, непродуманности и элементарной лжи. Нет, он не ворчал, а частенько обкладывал нерадивых подчиненных отборным крепким словцом.

После прочтения справки и доклада Михеева командующий, глядя на молодого руководителя военной контрразведки, несколько задумчиво заметил:

– Знаете, Анатолий Николаевич, недавние освободительные походы Красной армии отодвинули границу СССР на запад. Это хорошо, и плохо, а вернее – и плохо, и хорошо, можно одним словом это вымолвить – плоХОрошо! Хорошо, что граница отодвинута, плохо, что она пуста. Сейчас встала острая проблема дальнейшего укрепления нового кордона, в том числе строительства на нем свежих укрепрайонов. Происходит процесс передислокации воинских частей соединений и объединений, поэтому абвер заинтересован узнать наши планы. Попрошу ваших товарищей активнее поработать в этом направлении. Сейчас надо трудиться не покладая рук, нет ничего неизменного, и если вы не двигаетесь вперед, то вас уже обогнали. В армии страшен этот обгон противником – поражениями и проигрышами.

– Товарищ генерал армии, на днях мы заканчиваем одну из глубоких разработок осиного гнезда оуновцев, использованных немецкой разведкой именно для выявления мест дислокации воинских частей в новых местах, – заметил Михеев.

– Что ж, с удовольствием ознакомлюсь с вашими наработками. Национализм – это болезнь. Ее скверная особенность состоит в том, что она может одурманить даже самую светлую голову. А вообще галичане, прожившие почти несколько столетий под чужими флагами, имеют смутное представление об упорядочении процесса государственного строительства. Они всегда были и остаются ненавистниками не столько большевиков, сколько России. Если и захотят построить независимую державу, то им придется поступиться частью суверенитета между Германией и Советским Союзом. В том состоянии, в каком исторически находилась, а тем более сегодня находится Украина, никакого унитарного государства ей не построить. Слишком она разнопестрая, а оуновцы кричат о едином украинском народе. Украина – это сшитое кое-как лоскутное одеяло. Нет ни одной в этом понимании слова чистой, заселенной одним народом страны. А если есть – так это будет племя! Не может быть другого времени, если люди остались прежними. А они, оуновцы, остались таковыми с идеей незалежной державы и одним языком. А что делать другим народам, живущим на Украине, – русским, венграм, полякам, румынам, евреям? У всех у них свои родные языки. Мрак в головах у оуновцев и только…

После короткой, но емкой по содержанию встречи с командующим начальник Особого отдела НКВД округа А.Н. Михеев понял, что перед ним командованием поставлена не столько тактическая, сколько стратегическая задача усиления предметной борьбы с происками немецких спецслужб. Они активно используют агентуру из числа как называемой националистической среды местных граждан, так глубоко законспирированного подполья, особенно в западных районах Украины.

Это явление волновало его больше всего. Надо было грамотно внедряться в тайные структуры местного националистического подполья и зарубежных разведцентров с использованием ОУН во имя безопасности Красной армии.

Поэтому почти ежедневно Анатолий Николаевич мысленно успевал побывать в дивизиях, армиях и укрепрайонах и уж, конечно, в разворачивающейся на новом месте дислокации 6-й армии, штаб которой находился в городе Львове, кишащем радикально настроенным националистическим отрепьем. И обстановка заставляла его мотаться по гарнизонам.

Именно во время его пребывания в КОВО была проведена операция по привлечению к негласному сотрудничеству сторонника ОУН, западноукраинского парня, который был внедрен в националистическое подполье. Работал он долго под псевдонимом Цыган. Через него была осуществлена одна из сложных операций по дезинформации противника – оперативная игра, суть которой заключалась во введении в заблуждение руководства абвера относительно планов перемещения некоторых воинских частей 5-й и 6-й армий и строительства укрепрайонов на новой линии госграницы.


* * *

Набивка материалов по введению в заблуждение противника проходила с согласия командующего округом С.К. Тимошенко и санкции Генштаба Вооруженных сил СССР. Надо отметить, что ценный агент Цыган в дальнейшем еще покажет себя с положительной стороны. Он так до самого конца войны и на «войне после войны» будет активно помогать органам НКГБ и МГБ СССР в борьбе с оуновским подпольем и бандеровскими отрядами и их бандитскими планами и действиями.

Органы военной контрразведки КОВО работали в тесном контакте с оперативным составом НКГБ и НКВД, особенно областных управлений этих ведомств Украины.

По материалам особых отделов 5-й и 6-й армий А.Н. Михеев, к этому времени уже находившийся на должности начальника 3-го управления НКО СССР, подготовил справку вышестоящему руководству. Его материалы существенно дополнили «Докладную записку В.Н. Меркулова И.В. Сталину об антисоветской деятельности украинских националистических организаций», подписанную наркомом 16 апреля 1941 года.

В ней, в частности, говорилось о ликвидации еще в марте сорокового года Львовского оуновского центра численностью до 165 человек – активных участников бандитских формирований. Большинство арестованных, оказавших при аресте вооруженное сопротивление, были уничтожены, а некоторые пытались покончить с собой. Единицам это удалось.

В состав ликвидированной краевой экзекутивы входили:

– Тымчий (убит при переходе границы);

– его заместители – Гасин (арестован) и Яворский (убит при аресте);

– руководители военной разведки – Гошко (убит при аресте) и политической разведки – Собашек (арестован);

– руководитель организационного отдела и отдела пропаганды – Ивашков (арестован);

– бывший начальник отделения полиции – Прийма, ведавший сбором оружия и изготовлением фиктивных документов (арестован).

Во Львове вскорости был ликвидирован и 2-й центр ОУН.

Руководителя краевой экзекутивы Грицака арестовали вместе с другими функционерами националистического подполья. Удачей военных контрразведчиков 6-й армии было задержание совместно с территориальными органами руководителя мобилизационного отдела некоего Горбового, у которого изъяли зашифрованные сообщения для краковского центра ОУН о состоянии организации; и главы Львовской городской и областной оуновской организации гражданина Габа. При обыске у Габы в доме были обнаружены потайной склад оружия и примитивная типография.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anatoliy-tereschenko/s-lubyanki-na-front/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения